очередное
Loreenа
offline
Я иду по второму снегу, подставляя лицо мокрым зимним поцелуям, не прячась под зонтом и шапкой. У меня в запасе пара десятков острых тонких ножей-стилетов. Каждый такой нож-воспоминание отлично разъединяет распухшие от слез края свежих ран, не давая им закрываться. Я прячу слезы в тающих снежинках и медленно всаживаю бронзовые лезвия в свое сердце, в надежде, что в конце концов дойду до края, до той черты, когда останется либо сойти с ума либо выжечь в себе эту боль каленым железом.
Я иду под снегопадом, игнорируя теплые троллейбусы. Я оплакиваю маленький кусочек своей жизни, подаривший большое чувство. Я шепчу себе слова, которые уплывают от меня в сумеречную мглу приближающегося ноября. Я вспоминаю.
От меня уходит лето. По песчинкам, по каплям, по еловым иголочкам и булавкам из абажура, по каждой увиденой вместе звездочке, по каждому слову, сказанному и не сказанному. В агонии бьется душа, когда я заставляю глаза видеть все снова. Вот я выпрыгиваю из автобуса на станции, растерянно оглядываясь вокруг. А вот знакомый силуэт стремительно выплывает из темноты, заключая меня в кольцо рук, чтобы не выпустить до утра. Вот долгая дорога по ночной трассе мимо трехствольной сосны и спящего завода. Берег озера, шелестящий листвой и травами. А вот я уговариваю темные холодные воды принять меня. И восторг, перемешанный со страхом и холодом, наполняет меня, когда в ушах гудит потревоженная водная гладь, а над головой сверкают звезды. А на берегу меня встречает полотенце и одеяло. И мое прохладное, влажное русалочье тело отогревается в его руках.
Я не пытаюсь сдерживать слезы. Пусть болит и рвется на части, оно того стоило.
А вот гроза, страшно ударившая городок первым ударом грома. И я испуганно отпрыгиваю от балконной двери в спасительное тепло расложенного дивана. Бушует ливень. Я мастерю себе платье из простыни и выхожу на балкон. Он стоит сзади и мы молча смотрим на потоки воды, льющие с небес. А следующим утром я возвращаюсь домой и гроза догоняет меня в Москве. Я иду по тротуарам, смеясь над торопливо убегающими людьми, и водяные струи хлестко бьют в спину. И я счастлива. Хочется кричать, и я кричу, запрокинув голову, подставив лицо разверстому небу.
Их много, воспоминаний. Я помню каждый взгляд, каждое мгновение. Я помню все.
Я люблю его. И впервые в жизни эта любовь заставляет прощаться. Потому что она стала иной, любовь. В ней не осталось эгоизма. В ней осталось только тепло, нежность и надежда на то, что когда-нибудь я смогу обнять его, а сердце не будет плакать кровью. Ни у меня, ни у него. И когда-нибудь, обнимая Любимую, он вспомнит это лето с теплой улыбкой.
Говорят, благими намерениями вымощена дорога в ад. О да. Это ад и для созидающего, и для идущего по ней.
Так надо. Поверь. Я очень скучаю. Но так надо.
Я иду под снегопадом, игнорируя теплые троллейбусы. Я оплакиваю маленький кусочек своей жизни, подаривший большое чувство. Я шепчу себе слова, которые уплывают от меня в сумеречную мглу приближающегося ноября. Я вспоминаю.
От меня уходит лето. По песчинкам, по каплям, по еловым иголочкам и булавкам из абажура, по каждой увиденой вместе звездочке, по каждому слову, сказанному и не сказанному. В агонии бьется душа, когда я заставляю глаза видеть все снова. Вот я выпрыгиваю из автобуса на станции, растерянно оглядываясь вокруг. А вот знакомый силуэт стремительно выплывает из темноты, заключая меня в кольцо рук, чтобы не выпустить до утра. Вот долгая дорога по ночной трассе мимо трехствольной сосны и спящего завода. Берег озера, шелестящий листвой и травами. А вот я уговариваю темные холодные воды принять меня. И восторг, перемешанный со страхом и холодом, наполняет меня, когда в ушах гудит потревоженная водная гладь, а над головой сверкают звезды. А на берегу меня встречает полотенце и одеяло. И мое прохладное, влажное русалочье тело отогревается в его руках.
Я не пытаюсь сдерживать слезы. Пусть болит и рвется на части, оно того стоило.
А вот гроза, страшно ударившая городок первым ударом грома. И я испуганно отпрыгиваю от балконной двери в спасительное тепло расложенного дивана. Бушует ливень. Я мастерю себе платье из простыни и выхожу на балкон. Он стоит сзади и мы молча смотрим на потоки воды, льющие с небес. А следующим утром я возвращаюсь домой и гроза догоняет меня в Москве. Я иду по тротуарам, смеясь над торопливо убегающими людьми, и водяные струи хлестко бьют в спину. И я счастлива. Хочется кричать, и я кричу, запрокинув голову, подставив лицо разверстому небу.
Их много, воспоминаний. Я помню каждый взгляд, каждое мгновение. Я помню все.
Я люблю его. И впервые в жизни эта любовь заставляет прощаться. Потому что она стала иной, любовь. В ней не осталось эгоизма. В ней осталось только тепло, нежность и надежда на то, что когда-нибудь я смогу обнять его, а сердце не будет плакать кровью. Ни у меня, ни у него. И когда-нибудь, обнимая Любимую, он вспомнит это лето с теплой улыбкой.
Говорят, благими намерениями вымощена дорога в ад. О да. Это ад и для созидающего, и для идущего по ней.
Так надо. Поверь. Я очень скучаю. Но так надо.
